Название:Не только люди меняются
Автор: Анариэль Алварин
Бета: [J]Ahteine-Ookami[/J]
Персонажи: Тор/Локи,
Рейтинг: NC-17 или NC-21
Жанр: ангст, даркфик, местами POV, слеш(яой),
Предупреждение: OOC, Изнасилование, Инцест, Секс с использованием посторонних предметов? ОЧЕНЬ жестоко
Статус: в процессе
Дисклаймер:Все персонажи принадлежат их создателям
Саммари: Тор не желает, чтобы Локи судили незнакомые люди. Он сам выносит ему наказание .
A/N: Ал, всё это для тебя, солнце. ты же у нас любишь жестокость
Автор: Анариэль Алварин
Бета: [J]Ahteine-Ookami[/J]
Персонажи: Тор/Локи,
Рейтинг: NC-17 или NC-21
Жанр: ангст, даркфик, местами POV, слеш(яой),
Предупреждение: OOC, Изнасилование, Инцест, Секс с использованием посторонних предметов? ОЧЕНЬ жестоко
Статус: в процессе
Дисклаймер:Все персонажи принадлежат их создателям
Саммари: Тор не желает, чтобы Локи судили незнакомые люди. Он сам выносит ему наказание .
A/N: Ал, всё это для тебя, солнце. ты же у нас любишь жестокость
читать дальше
Пролог.
Локи ещё раз прошёлся по камере взад вперёд. Всё было странным и немного пугающим. "Любимый братишка" не пожелал, чтобы его судили, а сам вынес приговор. Теперь Локи проведёт вечность в этой камере. Так сказал "братик". Проклятье! Хотя, кто знает, может, заключение и лучше того, что ему было уготовано.
Мерзкий намордник и цепи всё ещё были на нём. Во рту оставался противный, жгучий металлический вкус. От цепей покраснела и местами кровоточила кожа. Провести вечность в подобной обстановке не хотелось, и Локи устало сел на пол, закрыв лицо руками. Треклятые цепи блокировали магию, поэтому Лафейсон не мог даже исцелить свои раны. Несколько глубоких царапин на лице, возможно сломанное ребро, вывихнутая нога… Да тут толком и не сосчитать – всё тело ломило. Он устал.
"Может, подремать немного", - прокралась в сознание манящая мыслишка, но Локи сразу же её отбросил, так как в любой момент может прийти Тор, и это заставило сына Лафея снова подняться на ноги, несмотря на боль во всём теле, и посмотреть на дверь.
Что, чёрт возьми, задумал Тор. Это на него совсем не похоже. И взгляд. Жестокий, ненавидящий, не знающий жалости. Бесстрастное выражение лица. Локи ещё никогда не видел громовержца таким. И от этого становилось… страшно. Да, именно страшно, несмотря ни на что. Лафейсон сглотнул и ещё сильнее почувствовал противный, горький и режущий металлический вкус.
Но вскоре ему стало не до этого. Вошёл Тор.
Мерзкий намордник и цепи всё ещё были на нём. Во рту оставался противный, жгучий металлический вкус. От цепей покраснела и местами кровоточила кожа. Провести вечность в подобной обстановке не хотелось, и Локи устало сел на пол, закрыв лицо руками. Треклятые цепи блокировали магию, поэтому Лафейсон не мог даже исцелить свои раны. Несколько глубоких царапин на лице, возможно сломанное ребро, вывихнутая нога… Да тут толком и не сосчитать – всё тело ломило. Он устал.
"Может, подремать немного", - прокралась в сознание манящая мыслишка, но Локи сразу же её отбросил, так как в любой момент может прийти Тор, и это заставило сына Лафея снова подняться на ноги, несмотря на боль во всём теле, и посмотреть на дверь.
Что, чёрт возьми, задумал Тор. Это на него совсем не похоже. И взгляд. Жестокий, ненавидящий, не знающий жалости. Бесстрастное выражение лица. Локи ещё никогда не видел громовержца таким. И от этого становилось… страшно. Да, именно страшно, несмотря ни на что. Лафейсон сглотнул и ещё сильнее почувствовал противный, горький и режущий металлический вкус.
Но вскоре ему стало не до этого. Вошёл Тор.
Глава 1. Я ненавижу тебя, Тор
Громовержец с ноги открыл дверь. Он был очень зол - почти до безумия. Казалось, это чувство свернулось тугим клубком возле сердца, разъедало сознание, не давая покоя. "Как он только посмел!" - мысль никак не выходила из головы. За один день вспомнились все обиды, злые шутки, чужая вина, смешком перечёркнутое радостное время... Тор решил единолично судить предателя - Один наверняка будет слишком мягок по отношению к приёмному сыну. Он любит своего младшего сынишку, какие бы иллюзии по этому поводу не были у самого объекта любви. А асам нужна справедливость... . И Локи получит по заслугам. Да, он получит сполна. Сполна.
Увидев бога-громовержца, Локи прищурился, опасливо наблюдая за резкими движениями не-брата. Тор же пока всего лишь подходил ближе, как будто специально гремя своими сапогами. Когда подошёл, он посмотрел на брата, - несмотря ни на что, предпочитал именно так называть ныне поверженного противника, - странным, оценивающим взглядом. Локи едва не вздрогнул, увидев смесь чувств, до сих пор предназначавшихся лишь заклятым врагам. В нестройные ряды которых теперь была вписана ещё одна фигура.
Тор же снял с Лафейсона намордник, и Локи незаметно облизав пересохшие губы, только радоваться он не спешил. И не зря.
- Выбирай братик: Мельонир или твой посох, - с холодной усмешкой произнёс Тор. Локи молчал. Ему это совсем не нравилось. Инстинкты самосохранения активно подавали сигналы, а страх, про который сын Лафея, казалось бы, почти забыл, скрутился внутри ядовитой змеёй.
- Молчишь, - снова усмехнулся Тор. – Тогда я сам выберу. Хм. Пожалуй, твой посох здесь подойдёт как нельзя лучше. Он длиннее, более гладкий и рукоять у него шире, - взяв в руки посох, Тор отложил Мельонир в сторону. – Тебе подойдёт, - снова усмешка. – Нам подойдёт.
Локи очень не понравилось это "нам". Одинсон же, больше не желая терять времени Толкнул брата на пол камеры, заставляя его почувствовать спиной холодные и острые камни. Локи попытался подняться, но тяжёлая рука сдавила его горло, снова придавливая к земле, заставляя лежать. Воздуха не хватало, и Локи против воли закашлял. Тор не обратил на это никакого внимания, продолжая сжимать его шею.
- Ты за всё заплатишь, брат. За всё, - казалось, будто голос Тора сочится ядом скорпиона. Такой же безжалостный. Если бы не треклятые зачарованные цепи… Локи сглотнул. Это было лишним. Теперь кислорода совсем не осталось, однако именно в этот момент Тор опустил его шею, и Локи зашёлся кашлем.
- Нет, простым удушьем ты, братик, не отделаешься, - вновь злая усмешка скользит по губам этого нового Тора. – Тебе не интересно, зачем мне твой посох?
Локи снова молчал. Тор мог и не снимать намордник. Он, Локи, не вымолвит ни слова.
- И зачем я снял с тебя намордник?
Лишь тишина в ответ. Локи снова молчит.
- А вот зачем, - подошёл к замершему Лафейсону и рванул за отвороты плаща. Ткань жалобно затрещала, разрываясь, Локи попытался отпихнуть от себя потерявшего рассудок брата, но всё тщетно.
Лафейсон стискивает зубы, но молчит.
- Я хочу, чтобы ты кричал! – удар отшвыривает Локи к стене, но он снова молчит, хоть это и становилось всё труднее.
- Я заставлю тебя кричать от боли и молить о пощаде, пока слёзы не польются из твоих глаз, - в самое ухо брата произнёс Тор своим новым, незнакомым голосом, до крови кусая кожу.
- И не надейся, - всё-таки выплёвывает Локи.
- В этот раз я не разрешал тебе говорить, - с силой хватает Локи за подбородок, оставляя царапины. – Лежать! - Тор легко придавил Лафейсона к земле и лёг на него. – Ты понял? – вновь незнакомая, но и успевшая стать знакомой кривая усмешка.
Локи знал. Проклятье! Он знал. Даже ему стало страшно, и глаза позорно расширились.
Тем временем лезвие посоха снова прошло по груди, оставляя очередной шрам. Нарочито долго и издевательски задержалось у ремня… и пошло дальше. Тор с почти маниакальным упорством сдёргивал с брата одежду, совершенно не обращая внимания на сопротивление. Ослабленный и лишённый божественных сил, погрязающий в волне паники Локи в тот момент казался не страшнее Мидгардского котёнка. Сопротивление было абсолютно бесполезно. Стоило ли вообще пытаться? Да, стоило. Но... бесполезно.
- Братик, - зацокал Тор. – Да ты меня даже не хочешь. Плохо. Очень плохо.
- Знаешь в чём плюс твоего Йётунхеймского происхождения. Для тебя плюс, на данный момент, - Тор втолкнул полностью обнажённого Локи в пол. – У тебя холодное тело. Привыкнешь.
- А знаешь, чем твой посох лучше Мельонира?
Снова тишина в ответ. Лишь стиснутые зубы.
- Узнаешь.
Тор очень легко перевернул Локи на живот и стал медленно, очень медленно, вводить в него плоскую сторону посоха. Локи едва смог сдержать крик боли, вцепившись в стены своей камеры, обдирая руки в кровь. Это было очень больно. Если бы не треклятые цепи и уже полученные раны, тогда бы Локи отбросил Тора, но сейчас... Его положение... Эта боль пронзала всё, и без того ещё слишком слабое тело. Но главное – это было унизительно. Очень унизительно. Лафейсон едва смог сдержать слёзы, навернувшиеся на глаза.
- Молчишь, - зло зашипел Тор. И снова в его голосе яд, как у скорпиона. – Посмотрим, - и он опять надавил внутрь шестом, задевая простату. Кровь стекла по посоху, вызвав у Тора довольное хмыканье.
Локи пришлось до крови прикусить губу и окончательно ободрать руки. Слёзы навернулись на глаза, но пока он их сдерживал. Пока. Но как долго он сможет продержаться?
Тор вводил посох всё чаще и чаще, глубже и глубже, так что у жертвы не оставалось даже возможности вздохнуть. Он желал, чтобы Локи кричал от боли – он будет кричать. Желал, чтобы брат был сломлен – он будет сломлен.
Ещё один особо глубокий рывок, задевающий простату, и Локи не выдержал и закричал, от раздирающей боли, а из глаз потекли слёзы. Сколько он ни старался держать всё в себе, ничего не вышло. Всё бессмысленно. И вот он кричал от дикой боли и плакал от жуткого унижения. Тор добился того, чего хотел, а Локи начал ломаться. По кусочкам. По маленьким кусочкам. После каждой ночи.
- Молодец, братик, - шепнул Тор в ухо Локи, прокусывая до крови. – Теперь тебя возьму я, - и Тор снял штаны, высвобождая свой налитый кровью член. – Будь хорошей шлюшкой, и я буду не слишком жесток.
- Пошёл ты… - хрипло, болезненно, тихо.
- Как пожелаешь, - и Тор грубо, без предупреждений вошёл в него. Это тоже было очень больно. Вход, выход, вход. Только Тор, чувствовал Локи и знал, как сделать больнее. Он и делал.
Член входит в податливую и расширенную посохом плоть.
Крик боли, слёзы из глаз, сильнее сжатые выступы стены.
Снова входит.
Крик, ободранные руки. Кровь и слёзы.
Снова и снова. Казалось вечно. Наконец Тор, тяжело дыша от возбуждения, окончательно вышел из Локи.
- Знаешь, а мне понравилось, - хриплым, но жестоким голосом, откидываю голову брата за волосы назад и отталкивая к стене.
Одинсон оставил Локи валяться на полу в луже собственной крови. Беззащитного, обессиленного, обнажённого и холодного.
Тор оделся и лишь на выходе услышал тихий голос, полный боли и ярости:
- Ненавижу. Я ненавижу тебя, Тор…
Громовержец лишь на секунду задержался, вышел и закрыл дверь, оставляя брата в полной темноте. Он наказывает предателя. Но что это за странное чувство? Неужели чувство вины? Нет. Точно нет.
А в глубине холодной камеры, на острых камнях, свернувшись в клубок, будто пытаясь спрятаться от всего мира, лежала фигура. Её губы почти беззвучно шевелились, повторяю, словно проклятие:
- Я ненавижу тебя, Тор. Ненавижу… Ненавижу… Ненавижу…
Глава 2. Как всегда
Тор вернулся в свои комнаты и первым делом отправился в купальни, чтобы смыть с себя чужую кровь. Это было… неприятно. И побуждало некоторые несимпатичные в данной ситуации чувства. Но громовержец всегда их отбрасывал.
Тор устало провёл по лицу рукой. Ему, чёрт возьми, даже понравилось. Ему понравилось, как брат кричал от боли. Это вызывало чувство удовлетворения. Так называемое, око за око. Локи платит за своё преступление, а Тор получает удовольствие. Извращённое удовольствие. О, да. И когда он только успел стать таким? Одинсон нахмурился. Это стало ему противно. Прокручивались в голове события и картины. И Тору становилось стыдно, но и это он отбрасывал. Никаких жалостливых мыслей. Локи всё заслужил.
Несмотря на то, что Тор вернулся уже к рассвету, он так и не смог уснуть. Поворачивался с боку на бок, вздыхал, пробовал даже читать. Бессмысленно.
А дальше шли нудные церемонии и обязанности, тренировки. Тор устал, он был мрачен и недоволен. И снова явился к брату с очередной игрушкой. Снова и снова. В распоряжение Одинсона были самые извращённые игрушки всех миров. Он и извращался, как мог.
А Локи… Локи со временем уже не мог сопротивляться. С каждым уходом Тора у него появлялись новые раны. Сын Лафея даже радовался, что в камере было темно, и он не мог видеть сам себя. Это наверняка жуткое зрелище. Его сжигала боль, которая с каждым днём становилась всё сильнее и сильнее. На нём пробовали столько игрушек, сколько только можно. Это… больно, унизительно, страшно. Это ломало. Изо дня в день. Снова и снова. Лафейсон уже не знал, сколько прошло времени. Казалось, что вечность, а может и больше. Сначала он ненавидел Тора, хотя, казалось бы, куда уж больше. Но, нет, теперь Локи понимал, то была не ненависть, а скорее обида, может быть неприязнь, но не ненависть. Те чувства, которые одолевали, саморазрушали, убивали, ломали его, были ненавистью. Да, теперь это было самая настоящая, горькая, ядовитая ненависть, по кусочкам разрушающая даже бога. Разрушающая его.
Но через несколько извращённых, полных боли и бессмысленной, не приносящий ничего, помимо очередной боли, борьбы с собой и с братом, ночей, а может и дней. Кто знает. В этом тесном и тёмном помещение не было времени суток. Ему стало безразлично. Абсолютно безразлично. Ему стало безразлична своя судьба. Стало безразлично всё. Что с ним будет, чем всё закончиться и закончиться ли вообще. Теперь уже не важно. Локи смотрел в кромешную темноту абсолютно пустым взглядом, не выражающим ничего. Ненависть, вспыхнувшая, словно звезда, погасла и исчезла. Упала, как звезда. Испарилась. Он просто уже не мог ненавидеть. А боль… Локи привык к ней. Ведь боль сопровождала его каждую ночь, постоянно, методично, постепенно. Сначала он с ненавистью ждал, когда услышит знакомые шаги ног, обутых в тяжёлые сапоги. Когда откроется дверь… Когда Тор… Когда Тор… возьмёт его очередной своей игрушкой. И когда… когда наразвлекавшись, причинив всю возможную боль, возьмёт его сам. Локи ждал этого с ненависть и… страхом. Теперь же он не ждал - он просто знал. Знал и не более, не боялся, не ненавидел, ничего. Он был сломлен. Окончательно. Шрамы покрывали всё тело, а боль стала с ним одним целым, Локи уже не помнил себя без неё, так же как и без цепей, которые ещё сильнее раздражали раны. Тяжёлые, болезненные, блокирующие магию. Проклятье! Если бы не они, его бы здесь не было. Изворотливый, словно змея Локи выбрался бы из отсюда.
Но теперь всё равно. Какая разница. Холодное безразличие накрыло полностью. Всё равно. Абсолютно всё равно.
И вот стучат сапоги. Открывается дверь. Входит Тор.
Снова ухмылка на его губах, только теперь она не такая весёлая, не такая зла, словно старый добряк Тор, которого Локи уже не помнил стал возвращаться, немного, совсем немного, но всё же… Но Лафейсон это не заметил. Ему было всё равно.
- Снова привет, братишка, - жёстко произнёс Тор, однако в его голосе проскользнула нотка грусти. Но Локи и это не заметил. Не хотел замечать. Зачем?
- Знаешь, что я принёс? – снова усмешка скользит по губам.
Молчание в ответ. В последнее время Локи почти не кричал, настолько он привык к боли.
- Смотри.
Тор достал хлыст. Неужели совсем фантазия сдала?
Локи молчал. Зачем что-либо говорить, когда это бессмысленно?
Тор подошёл к нему и грубо провёл пальцем по голой коже. Одежда Локи уже давным-давно была в непотребном состоянии:
- Опять молчишь. Что ж.
Удар хлыста оттолкнул Локи к стене и оставил алую полосу. Вновь ставшая привычной боль.
- Знаешь, - сказал Тор, подходя, приседая рядом и беря брата за подбородок. – Как думаешь, вынес ли бы папочка наказание выпороть тебя, - усмешка, странный то ли похотливый, то ли заинтересованный взгляд. – Ты такой милый, когда без одежды и в цепях. Такой беззащитный.
"Да беззащитный. Он не окажет даже сопротивление. Он обречён", - пронеслось в голове Тора, но он снова отбросил эти мысли. Ещё раз. Опять.
- Встань, - повелительно и жестоко. Локи не обратил на это внимание. – Встань, - снова удар хлыстом, но Лафейсон так и не встал. Боль стала настолько привычной, что он почти не обращал на неё внимание. – Слушай меня! – ещё один удар. Локи вскрикнул, но не более.
От этого у Тора заболела сердце, и он отбросил плеть, подойдя к брату. Нет, так просто он свои намерения не оставит. Одинсон стал раздеваться, а Локи было всё равно. Схватив цепь Тор притянул брата к себе, яростно и до крови целую в губы.
- Сейчас я сделаю всё сам, - злая усмешка, но с какими-то странными нотками, но Локи было всё равно.
Не отдавая отчёта ни себе, ни своим действиям, он стал покрывать тело брата жадные поцелуями, до крови кусая кожу, вызывая у Локи стон боли.
- Нравится, братик? – холодная усмешка.
- Нет… - хриплый и тихий голос.
- Да ну? – Тор стал медленно входить в него. Задержался на середине, вызывая как можно больше боли. И буквально толкнул тело брата себя, насаживая его до конца и даже больше. Тор надавил сильнее, Локи вскрикнул. Он уже не пытался сдержать крик. Зачем? Он итак унижен дальше некуда. Он окончательно сломлен.
Тор снова входит в Локи, из так и незажившей простаты течёт кровь. Снова крик. Если бы не многочисленные раны, было бы не так больно. Да какая разница, что бы "если бы"… "Если бы" – это всего лишь если бы. Не более того.
По возбуждённому члену Тора стекло семя, и он застонал от возбуждения. А Локи было не до этого. Ему было больно. Тор же, доведённый до экстаза уже совсем не контролировал себя. Рывок. Крик. И Локи теряет сознание от боли. Такого раньше не происходило, молодой бог держался до конца. Но сейчас, похоже, не выдержал.
- Локи? – спросил Тор, начиная приходить в чувство. Он впервые за время его… наказания назвал брата по имени.
Нет ответа. Лафейсон повис на нём безвольной куклой?
"Он уже давно стал куклой", - невольно подумал Тор. – "Сломанной куклой", - он вышел из него и посмотрел на брата.
В отличие от Локи, Тор принимает специальное зелье, чтобы видеть в темноте.
"Я это сделал", - сглотнул громовержец, осматривая бесчисленные раны на теле брата. Он понял, почему Локи потерял сознание. Самая обычная потеря крови. – "Ничего, не мидгардец – не сдохнет", - и Тор снова ушёл. Как и раньше. Как и всегда.
Тор устало провёл по лицу рукой. Ему, чёрт возьми, даже понравилось. Ему понравилось, как брат кричал от боли. Это вызывало чувство удовлетворения. Так называемое, око за око. Локи платит за своё преступление, а Тор получает удовольствие. Извращённое удовольствие. О, да. И когда он только успел стать таким? Одинсон нахмурился. Это стало ему противно. Прокручивались в голове события и картины. И Тору становилось стыдно, но и это он отбрасывал. Никаких жалостливых мыслей. Локи всё заслужил.
Несмотря на то, что Тор вернулся уже к рассвету, он так и не смог уснуть. Поворачивался с боку на бок, вздыхал, пробовал даже читать. Бессмысленно.
А дальше шли нудные церемонии и обязанности, тренировки. Тор устал, он был мрачен и недоволен. И снова явился к брату с очередной игрушкой. Снова и снова. В распоряжение Одинсона были самые извращённые игрушки всех миров. Он и извращался, как мог.
А Локи… Локи со временем уже не мог сопротивляться. С каждым уходом Тора у него появлялись новые раны. Сын Лафея даже радовался, что в камере было темно, и он не мог видеть сам себя. Это наверняка жуткое зрелище. Его сжигала боль, которая с каждым днём становилась всё сильнее и сильнее. На нём пробовали столько игрушек, сколько только можно. Это… больно, унизительно, страшно. Это ломало. Изо дня в день. Снова и снова. Лафейсон уже не знал, сколько прошло времени. Казалось, что вечность, а может и больше. Сначала он ненавидел Тора, хотя, казалось бы, куда уж больше. Но, нет, теперь Локи понимал, то была не ненависть, а скорее обида, может быть неприязнь, но не ненависть. Те чувства, которые одолевали, саморазрушали, убивали, ломали его, были ненавистью. Да, теперь это было самая настоящая, горькая, ядовитая ненависть, по кусочкам разрушающая даже бога. Разрушающая его.
Но через несколько извращённых, полных боли и бессмысленной, не приносящий ничего, помимо очередной боли, борьбы с собой и с братом, ночей, а может и дней. Кто знает. В этом тесном и тёмном помещение не было времени суток. Ему стало безразлично. Абсолютно безразлично. Ему стало безразлична своя судьба. Стало безразлично всё. Что с ним будет, чем всё закончиться и закончиться ли вообще. Теперь уже не важно. Локи смотрел в кромешную темноту абсолютно пустым взглядом, не выражающим ничего. Ненависть, вспыхнувшая, словно звезда, погасла и исчезла. Упала, как звезда. Испарилась. Он просто уже не мог ненавидеть. А боль… Локи привык к ней. Ведь боль сопровождала его каждую ночь, постоянно, методично, постепенно. Сначала он с ненавистью ждал, когда услышит знакомые шаги ног, обутых в тяжёлые сапоги. Когда откроется дверь… Когда Тор… Когда Тор… возьмёт его очередной своей игрушкой. И когда… когда наразвлекавшись, причинив всю возможную боль, возьмёт его сам. Локи ждал этого с ненависть и… страхом. Теперь же он не ждал - он просто знал. Знал и не более, не боялся, не ненавидел, ничего. Он был сломлен. Окончательно. Шрамы покрывали всё тело, а боль стала с ним одним целым, Локи уже не помнил себя без неё, так же как и без цепей, которые ещё сильнее раздражали раны. Тяжёлые, болезненные, блокирующие магию. Проклятье! Если бы не они, его бы здесь не было. Изворотливый, словно змея Локи выбрался бы из отсюда.
Но теперь всё равно. Какая разница. Холодное безразличие накрыло полностью. Всё равно. Абсолютно всё равно.
И вот стучат сапоги. Открывается дверь. Входит Тор.
Снова ухмылка на его губах, только теперь она не такая весёлая, не такая зла, словно старый добряк Тор, которого Локи уже не помнил стал возвращаться, немного, совсем немного, но всё же… Но Лафейсон это не заметил. Ему было всё равно.
- Снова привет, братишка, - жёстко произнёс Тор, однако в его голосе проскользнула нотка грусти. Но Локи и это не заметил. Не хотел замечать. Зачем?
- Знаешь, что я принёс? – снова усмешка скользит по губам.
Молчание в ответ. В последнее время Локи почти не кричал, настолько он привык к боли.
- Смотри.
Тор достал хлыст. Неужели совсем фантазия сдала?
Локи молчал. Зачем что-либо говорить, когда это бессмысленно?
Тор подошёл к нему и грубо провёл пальцем по голой коже. Одежда Локи уже давным-давно была в непотребном состоянии:
- Опять молчишь. Что ж.
Удар хлыста оттолкнул Локи к стене и оставил алую полосу. Вновь ставшая привычной боль.
- Знаешь, - сказал Тор, подходя, приседая рядом и беря брата за подбородок. – Как думаешь, вынес ли бы папочка наказание выпороть тебя, - усмешка, странный то ли похотливый, то ли заинтересованный взгляд. – Ты такой милый, когда без одежды и в цепях. Такой беззащитный.
"Да беззащитный. Он не окажет даже сопротивление. Он обречён", - пронеслось в голове Тора, но он снова отбросил эти мысли. Ещё раз. Опять.
- Встань, - повелительно и жестоко. Локи не обратил на это внимание. – Встань, - снова удар хлыстом, но Лафейсон так и не встал. Боль стала настолько привычной, что он почти не обращал на неё внимание. – Слушай меня! – ещё один удар. Локи вскрикнул, но не более.
От этого у Тора заболела сердце, и он отбросил плеть, подойдя к брату. Нет, так просто он свои намерения не оставит. Одинсон стал раздеваться, а Локи было всё равно. Схватив цепь Тор притянул брата к себе, яростно и до крови целую в губы.
- Сейчас я сделаю всё сам, - злая усмешка, но с какими-то странными нотками, но Локи было всё равно.
Не отдавая отчёта ни себе, ни своим действиям, он стал покрывать тело брата жадные поцелуями, до крови кусая кожу, вызывая у Локи стон боли.
- Нравится, братик? – холодная усмешка.
- Нет… - хриплый и тихий голос.
- Да ну? – Тор стал медленно входить в него. Задержался на середине, вызывая как можно больше боли. И буквально толкнул тело брата себя, насаживая его до конца и даже больше. Тор надавил сильнее, Локи вскрикнул. Он уже не пытался сдержать крик. Зачем? Он итак унижен дальше некуда. Он окончательно сломлен.
Тор снова входит в Локи, из так и незажившей простаты течёт кровь. Снова крик. Если бы не многочисленные раны, было бы не так больно. Да какая разница, что бы "если бы"… "Если бы" – это всего лишь если бы. Не более того.
По возбуждённому члену Тора стекло семя, и он застонал от возбуждения. А Локи было не до этого. Ему было больно. Тор же, доведённый до экстаза уже совсем не контролировал себя. Рывок. Крик. И Локи теряет сознание от боли. Такого раньше не происходило, молодой бог держался до конца. Но сейчас, похоже, не выдержал.
- Локи? – спросил Тор, начиная приходить в чувство. Он впервые за время его… наказания назвал брата по имени.
Нет ответа. Лафейсон повис на нём безвольной куклой?
"Он уже давно стал куклой", - невольно подумал Тор. – "Сломанной куклой", - он вышел из него и посмотрел на брата.
В отличие от Локи, Тор принимает специальное зелье, чтобы видеть в темноте.
"Я это сделал", - сглотнул громовержец, осматривая бесчисленные раны на теле брата. Он понял, почему Локи потерял сознание. Самая обычная потеря крови. – "Ничего, не мидгардец – не сдохнет", - и Тор снова ушёл. Как и раньше. Как и всегда.
Глава 3. Буду бороться
Тор по классической схеме отправился в купальни и по этой же схеме вышел на прогулку, вдыхая аромат холодной асгардской ночи. Приятный прохладный ветер гнал из головы ненужные мысли, и громовержец прислонился спиной к небольшому деревцу. Как вдруг его отвлёк знакомый женский голос:
- Добрый вечер, Тор.
- А, Сиф, - обернулся Одинсон. – И тебе здравствуй.
- У меня есть к тебе один вопрос, - она сделала пауза, Тор кивнул, и воительница продолжила. – Почему не было суда и казни Локи?
"Проклятье!" – разозлился Тор. – "Ведь знал, что закончится чем-то подобным"
- Люди не должны видеть падение своего принца. Я сам казнил Локи, - нашёлся он.
Сиф внимательно на него посмотрела. Сразу видно – не поверила. У нё в голове тотчас стали формироваться вполне логичные мысли. Тор всегда был мягким и любил своего брата. Наверняка он держит Локи в каком-нибудь дворце и ходит, лелеет, выхаживает. Это же Тор!
- Тор, - спокойно, но жёстко начала она. – Я всё понимаю, он твой брат и ты его любишь. Но, тебе не кажется, что это не очень хорошо. Локи должны казнить, и люди должны об этом знать. А ты! Ходишь над ним, лелеешь! Тор! – возмутилась воительница.
- Я делаю то, что хочу, - зло произнёс Одинсон, скорее как Локи, а не так как сказал бы Тор.
- Ты в своём уме?
- Вполне! – прямой и злой взгляд. Но Сиф, была бы не Сиф, если бы это её испугало.
- Тор, а ничего то, что ты… ммм… - девушка попыталась подобрать слово, – любишь, выхаживаешь опаснейшего преступника, который чуть не уничтожил целый мир.
Тор ударил кулаком по тонкому стволу дерева, послышался хруст. Его это начало неимоверно раздражать.
- Ты хочешь посмотреть, как я… люблю, - последнее слово громовержец буквально выплюнул, - своего брата. Что ж. Смотри, - он схватил воительницу за руку и потащил за собой.
***
- Уверена, что хочешь это увидеть? Не слишком ли глаза нежные? – опять усмехнулся Тор, улыбкой больше подходящей Локи.
- Вполне. И с каких это пор мои глаза стали нежными? – Сиф решила отвечать сарказмом на сарказм. Но не будем скрывать, ей эта ситуация была неприятна. – Я что-то не замечала подобного за собой.
- Ну, кто ж знает. Смотря, что ты увидишь, - ухмыльнулся Тор, заворачивая в очередной пустой коридор и открывая тяжёлую дверь. – Прошу, дамы вперёд.
Сиф недоверчиво взглянула на Одинсона, но всё же зашла и застыла.
- Ты… так… - слов не было. Нет! Тор же не мог поступить… ТАК. Это же… это же Тор.
- Понравилось, - зло улыбнулся Тор, подходя к израненному брату, который смотрел на них безразличными глазами.
- Нет, - честно и просто ответила Сиф, отвернувшись.
- Подожди, ты ещё не всё увидела, - Тор взял Локи за подбородок и притянул к себе, проведя языком по скуле, Лафейсон даже не обратил внимания на то, что громовержец пришёл слишком рано и не один. Ему было всё равно. – Жаль, что у меня на этот раз ничего с собой нет. Но и так могу. Не правда ли?
- Нет! – жёстко сказала Сиф. – Хватит. Хотя бы не при мне, чтобы ты не делал, - посмотрев на уверенного в своих намерениях Одинсона добавила. – Пожалуйста.
Тор подумал и всё же отпустил подбородок брата:
- Как скажешь. Всё равно я прихожу регулярно. Не в моих планах выбиваться из графика, - и Тор вышел, следом за ним Сиф, ошарашенная увиденным.
Воительница молчала. Только спустя десять минут она всё же сказала:
- Тор, да ты точно не в своём уме! На тебя это совсем не похоже. Совсем. Ты бы так не поступил. Я же знаю.
- Что конкретно ты знаешь? И как бы я не поступил? И на кого же это похоже, если не на меня? – С усмешкой спрашивал Тор.
- Это похоже на, - девушка посчитала только один вопрос нериторическим. – Похоже на… - она задумалась, но всё же сказала. – Локи. Ты улыбаешься как Локи.
- Да ну? – снова ухмылка не присущая Тору, но так часто появляющаяся на лице его брата.
- Именно. Лучше бы ты убил его. Это жестоко, Тор. И ужасно, - сказала и ушла. Думать. И что-то предпринимать. Потому что Тор бы так не поступил. Она его друг, и она знает.
На следующее утро Сиф отправилась к Фригг, которая как никто другой понимала своего сына.
- Что такое, Сиф? – Фригг укладывала в причёску свои длинные золотые волосы.
- Я. Знаете, царица, вам не кажется, что Тор очень изменился. Очень. Он меня даже начинает пугать.
- Да, знаю, - Фригг встретилась с вопросительным взглядом Сиф. – Так решили Норн.
- Что? Быть такого не может!
- Может. Никто не знал, какое наказание дать Локи. Царскую кровь проливать нельзя, но и исправить его нужно. Поэтому ненависть и некое сумасшествие Локи отдали Тору, а сомнения Тора…
- Локи, - закончила за неё Сиф. – Царица, вы хоть представляете, что Тор творит? Такая ненависть не для него. Он становится, - воительница не смогла подобрать подходящие слова и сказала то, что пришло в голову. – Неуправляем.
- Нет. Я не знаю, что именно делает Тор. И навряд ли захочу знать. Но это единственный выход. Самый действенный.
- Ясно, - Сиф и на этот раз ушла в неприятном расположении духа.
В одном из многочисленных коридоров её поймал Тор.
- Сиф! – крикнул он. Девушка вздохнула:
- Что тебе опять нужно? – спросила она, когда громовержец подошёл.
- Сиф, я… - Тор на секунду запнулся, перебарывая непонятно откуда взявшуюся злость. Снова. – Я действительно не понимаю, что со мной происходит. Я ненавижу и хочу причинять боль. Много боли. Очень много боли. И что-то внутри не даёт покоя, - получилось немного скомкано и туманно. Одинсон и сам толком не знал, что с ним произошло.
- А ты не думал, что это не твоя ненависть и не твоё желание причинять боль? – просто и прямо поинтересовалась воительница.
- То есть?
- А вот так, - дальше Сиф заговорила тихо. – В тебе теперь ненависть Локи, а в нём – твои сомнения. Его уже судили, и приговор был поменять ваши чувства, чтобы вы почувствовали себя на мести друг друга, - произнесла она. – И знаешь, что я тебе посоветую.
Тор заинтересованно нахмурился.
- Борись с ними. Победи то, что не смог победить твой брат, - совсем тихо закончила она. – Я знаю тебя и верю в тебя. Удача, - она оставила Тора с его сомнениями. Нет. С его ненависть, сумасшествием и желанием причинять боль.
И он стоял, так и не двинувшись около десяти минут. А ведь, действительно, похоже на то. Подобная ненависть ещё никогда так не душила Тора. Ещё никогда Тор не желал с такой яростью выплёскивать её на других. Ещё никогда Тор не желал причинять боль. Никогда не наслаждался этим. Никогда. Ни разу. Он бы никогда не сделал такое с братом. Он это понимал, но желал. Страстно желал. Желал, как воздух, как умирающий в пустыне желает глоток воды. Словно желание причинения боли стало для Тора самим его существом, частью его сущности, словно в этом была его жизнь.
Нет! Хватит! С этим нужно бороться. Народу не нужен тиран на троне Асгарда. А ему не нужны чужие страдания, не нужные чужие крики боли, не нужны пустые, словно стеклянные глаза. Не нужны.
Он себя обманывал – нужны. Очень нужны. Безумно нужны. Казалось, он теперь не может без них жить. Но Тор будет с этим бороться. Он будет бороться. И он победит. Он постарается и победит. Победит там, где проиграл его брат. Он сможет. Надо лишь верить. Если же не выйдет… Нет, выйдет. Должно выйти. Иначе быть не может. Другой финал не имеет права на существование. Не имеет никакого права. Абсолютно никакого.
- Добрый вечер, Тор.
- А, Сиф, - обернулся Одинсон. – И тебе здравствуй.
- У меня есть к тебе один вопрос, - она сделала пауза, Тор кивнул, и воительница продолжила. – Почему не было суда и казни Локи?
"Проклятье!" – разозлился Тор. – "Ведь знал, что закончится чем-то подобным"
- Люди не должны видеть падение своего принца. Я сам казнил Локи, - нашёлся он.
Сиф внимательно на него посмотрела. Сразу видно – не поверила. У нё в голове тотчас стали формироваться вполне логичные мысли. Тор всегда был мягким и любил своего брата. Наверняка он держит Локи в каком-нибудь дворце и ходит, лелеет, выхаживает. Это же Тор!
- Тор, - спокойно, но жёстко начала она. – Я всё понимаю, он твой брат и ты его любишь. Но, тебе не кажется, что это не очень хорошо. Локи должны казнить, и люди должны об этом знать. А ты! Ходишь над ним, лелеешь! Тор! – возмутилась воительница.
- Я делаю то, что хочу, - зло произнёс Одинсон, скорее как Локи, а не так как сказал бы Тор.
- Ты в своём уме?
- Вполне! – прямой и злой взгляд. Но Сиф, была бы не Сиф, если бы это её испугало.
- Тор, а ничего то, что ты… ммм… - девушка попыталась подобрать слово, – любишь, выхаживаешь опаснейшего преступника, который чуть не уничтожил целый мир.
Тор ударил кулаком по тонкому стволу дерева, послышался хруст. Его это начало неимоверно раздражать.
- Ты хочешь посмотреть, как я… люблю, - последнее слово громовержец буквально выплюнул, - своего брата. Что ж. Смотри, - он схватил воительницу за руку и потащил за собой.
***
- Уверена, что хочешь это увидеть? Не слишком ли глаза нежные? – опять усмехнулся Тор, улыбкой больше подходящей Локи.
- Вполне. И с каких это пор мои глаза стали нежными? – Сиф решила отвечать сарказмом на сарказм. Но не будем скрывать, ей эта ситуация была неприятна. – Я что-то не замечала подобного за собой.
- Ну, кто ж знает. Смотря, что ты увидишь, - ухмыльнулся Тор, заворачивая в очередной пустой коридор и открывая тяжёлую дверь. – Прошу, дамы вперёд.
Сиф недоверчиво взглянула на Одинсона, но всё же зашла и застыла.
- Ты… так… - слов не было. Нет! Тор же не мог поступить… ТАК. Это же… это же Тор.
- Понравилось, - зло улыбнулся Тор, подходя к израненному брату, который смотрел на них безразличными глазами.
- Нет, - честно и просто ответила Сиф, отвернувшись.
- Подожди, ты ещё не всё увидела, - Тор взял Локи за подбородок и притянул к себе, проведя языком по скуле, Лафейсон даже не обратил внимания на то, что громовержец пришёл слишком рано и не один. Ему было всё равно. – Жаль, что у меня на этот раз ничего с собой нет. Но и так могу. Не правда ли?
- Нет! – жёстко сказала Сиф. – Хватит. Хотя бы не при мне, чтобы ты не делал, - посмотрев на уверенного в своих намерениях Одинсона добавила. – Пожалуйста.
Тор подумал и всё же отпустил подбородок брата:
- Как скажешь. Всё равно я прихожу регулярно. Не в моих планах выбиваться из графика, - и Тор вышел, следом за ним Сиф, ошарашенная увиденным.
Воительница молчала. Только спустя десять минут она всё же сказала:
- Тор, да ты точно не в своём уме! На тебя это совсем не похоже. Совсем. Ты бы так не поступил. Я же знаю.
- Что конкретно ты знаешь? И как бы я не поступил? И на кого же это похоже, если не на меня? – С усмешкой спрашивал Тор.
- Это похоже на, - девушка посчитала только один вопрос нериторическим. – Похоже на… - она задумалась, но всё же сказала. – Локи. Ты улыбаешься как Локи.
- Да ну? – снова ухмылка не присущая Тору, но так часто появляющаяся на лице его брата.
- Именно. Лучше бы ты убил его. Это жестоко, Тор. И ужасно, - сказала и ушла. Думать. И что-то предпринимать. Потому что Тор бы так не поступил. Она его друг, и она знает.
На следующее утро Сиф отправилась к Фригг, которая как никто другой понимала своего сына.
- Что такое, Сиф? – Фригг укладывала в причёску свои длинные золотые волосы.
- Я. Знаете, царица, вам не кажется, что Тор очень изменился. Очень. Он меня даже начинает пугать.
- Да, знаю, - Фригг встретилась с вопросительным взглядом Сиф. – Так решили Норн.
- Что? Быть такого не может!
- Может. Никто не знал, какое наказание дать Локи. Царскую кровь проливать нельзя, но и исправить его нужно. Поэтому ненависть и некое сумасшествие Локи отдали Тору, а сомнения Тора…
- Локи, - закончила за неё Сиф. – Царица, вы хоть представляете, что Тор творит? Такая ненависть не для него. Он становится, - воительница не смогла подобрать подходящие слова и сказала то, что пришло в голову. – Неуправляем.
- Нет. Я не знаю, что именно делает Тор. И навряд ли захочу знать. Но это единственный выход. Самый действенный.
- Ясно, - Сиф и на этот раз ушла в неприятном расположении духа.
В одном из многочисленных коридоров её поймал Тор.
- Сиф! – крикнул он. Девушка вздохнула:
- Что тебе опять нужно? – спросила она, когда громовержец подошёл.
- Сиф, я… - Тор на секунду запнулся, перебарывая непонятно откуда взявшуюся злость. Снова. – Я действительно не понимаю, что со мной происходит. Я ненавижу и хочу причинять боль. Много боли. Очень много боли. И что-то внутри не даёт покоя, - получилось немного скомкано и туманно. Одинсон и сам толком не знал, что с ним произошло.
- А ты не думал, что это не твоя ненависть и не твоё желание причинять боль? – просто и прямо поинтересовалась воительница.
- То есть?
- А вот так, - дальше Сиф заговорила тихо. – В тебе теперь ненависть Локи, а в нём – твои сомнения. Его уже судили, и приговор был поменять ваши чувства, чтобы вы почувствовали себя на мести друг друга, - произнесла она. – И знаешь, что я тебе посоветую.
Тор заинтересованно нахмурился.
- Борись с ними. Победи то, что не смог победить твой брат, - совсем тихо закончила она. – Я знаю тебя и верю в тебя. Удача, - она оставила Тора с его сомнениями. Нет. С его ненависть, сумасшествием и желанием причинять боль.
И он стоял, так и не двинувшись около десяти минут. А ведь, действительно, похоже на то. Подобная ненависть ещё никогда так не душила Тора. Ещё никогда Тор не желал с такой яростью выплёскивать её на других. Ещё никогда Тор не желал причинять боль. Никогда не наслаждался этим. Никогда. Ни разу. Он бы никогда не сделал такое с братом. Он это понимал, но желал. Страстно желал. Желал, как воздух, как умирающий в пустыне желает глоток воды. Словно желание причинения боли стало для Тора самим его существом, частью его сущности, словно в этом была его жизнь.
Нет! Хватит! С этим нужно бороться. Народу не нужен тиран на троне Асгарда. А ему не нужны чужие страдания, не нужные чужие крики боли, не нужны пустые, словно стеклянные глаза. Не нужны.
Он себя обманывал – нужны. Очень нужны. Безумно нужны. Казалось, он теперь не может без них жить. Но Тор будет с этим бороться. Он будет бороться. И он победит. Он постарается и победит. Победит там, где проиграл его брат. Он сможет. Надо лишь верить. Если же не выйдет… Нет, выйдет. Должно выйти. Иначе быть не может. Другой финал не имеет права на существование. Не имеет никакого права. Абсолютно никакого.
Глава 4. Вспомни всё.
Тор с лёгкой растерянностью посмотрел на убегающего мальчишку. Чёрт возьми! Да сколько можно? Эта чужая злость и ненависть, как казалось Тору, медленно уничтожала его. Если, конечно, не выплёскивать её на окружающих. Одинсон старался держать себя в руках, но выходило, мягко говоря, не очень. Он то и дело срывался, раньше это было не так заметно, ведь он… он каждую ночь ходил к Локи и выплёскивал свою злость и ненависть сполна, так что с утра от неё почти ничего не оставалось, лишь лёгкое чувство вины. Но и это, теперь уже, ставшее странным для Тора ощущение, он сразу же выбрасывал из головы, или же оно само выветривалось. Когда как. А теперь…
Тор был зол. На всех. Поскольку, в этой игре виноватых не было, то для Тора стали виноваты все. Абсолютно все, от пробежавшей мимо кошки, до Всеотца. Вот он и выплёскивал свою злость, правда, кошкам пока ещё не доставалось, но Одину… Тот уже не знал, что делать с обезумевшим сыном и хотел было пойти к Норнам и во всё разобраться, но Фригг его останавливала. Говорила – ещё рано. И Всеотец понимал, что его любимая жена и царица видит варианты будущего и подсказывает наилучший исход событий. Так что Одину оставалось лишь ждать. Но Фригг его опять успокаивала, говоря, что Тор справиться, только поверь. И Один верил. Что ещё ему оставалось?
А Тору же часто помогала сдерживаться Сиф, с которой его теперь и помимо дружбы, связывала общая тайна. Сиф умная женщина – она никому ничего не разболтала и только поддерживала наследника Асгарда.
- Может, ты перестанешь держать Локи… там, - говорила она.
- Нет! – мигом взрывался Тор, но, смотря в спокойные глаза воительницы, отвечал:
- Я ещё не могу… пока. Мне всё ещё не совладать с этой ненавистью. Если я окажусь рядом, то, - он отвёл взгляд.
- Не удержишься, - закончила за него Сиф. Она говорила спокойно, стараясь не потревожить, ставший за последнее время излишне бурным, темперамент друга.
- Да, чёрт возьми! – роскошный бокал с так и не допитым вином летит в стену, оставляя бардовые следы на белой поверхности.
- Знаешь, я бы тебе посоветовала эти мидгардские успокоительные. Как их там? Корвалолы, валедолы, валерьянки, - в шутку сказала она, но тут лицо Тора просияло. – Нет, нет, нет, нет. Откуда ты знаешь, как они на тебя подействуют?
Но тот, казалось, её не услышал:
- Сиф! Ты просто гений! – он стиснул девушку в своих медвежьих объятьях.
- Воздуху… - хрипло попросила она.
- Ой, прости, - невинно потупился громовержец.
- Соизмеряй силу! – разозлилась воительница, и, посмотрев на друга, добавила, - хоть иногда, - Это же Тор! Характер, у него, конечно, испортился, но и идиотские привычки так и остались. Кошмар! Нет бы, одно другим заменить! Настало время Сиф превращаться в Локи и повторять его знаменитый жест. Хоть картину пиши: "Это я. А это мой друг-дебил. Ужас".
- Тор, друг мой, давай ты просто успокоишься и…
Но договорить девушка не успела, её прервал Одинсон:
- Вот я и успокоюсь, - вдохновлено произнёс он. – Спасибо, Сиф, - и выбежал приводить её совет в действие.
А девушка же сделала себе мысленную пометку – при Торе больше шутить. Ни при каких условиях!
Успокоительные не особо помогли. Нет, эффект, конечно есть. На людей Тор больше не огрызался, но теперь его "жертвой" стала мебель. Но, с мебелью проблем нет. Починят. Если уж совсем плохо уберут и поставят новую. Громовержец уже не знал, как совладать с этой жгучей ненавистью и яростью. Желание бороться, вспыхнувшее так ярко, когда он узнал, в чём именно дело, посадившее семя тогда, когда Локи стало всё равно, сейчас угасало, словно пламя потухающего костра, казалось, ещё немного и от этого желания останется лишь серый пепел, который вскоре развеется по ветру.
Тору всё чаще хотелось пойти к брату и вышвырнуть на него всё ненависть, которая когда-то принадлежала именно ему. Это всё его вина, как бы по-детски это ни звучало, но именно это нашёптывал громовержцу внутренний голос. Неужели Локи ТАК его ненавидел? Этого же просто быть не может! Тор всегда любил своего брата. В голове проносились картины их совместного детства. Игры, шалости, маленькие, ещё совсем незначительные детские распри. Тор всегда любил оружие и проводил время на тренировках, он был очень активным, открытым и немного бешеным ребёнком, доставляющим родителям немало неприятность. А Локи же наоборот любил магию и книги, он мог сидеть весь день в библиотеке, был очень тихим и спокойным ребёнком, неприятностей от него не было абсолютно никаких. И тут Тор понял, ведь Локи всегда был один. Он никогда не просил о помощи, никогда первым не заводил разговор, никогда не играл с другими детьми, предпочитая запереться в библиотеке и читать книги. Неужели ему всё это время было одиноко? И как он, Тор, мог не догадаться, что чувствует его брат. А потом, уже когда они стали взрослыми, но громовержец в душе остался совсем ребёнком, выросшим на героических сражениях своего отца. Завертелось столько… И Локи действительно было за что ненавидеть и Тора, и Одина, но Тору не за что испытывать это чувство к брату. Да, Локи многих убил, но не их ли отношение к нему было на то причиной. Именно оно.
И сейчас это понимание, сочувствие и ненависть смешались в одно, как в битве, междоусобице. Они бились в агонии, но не исчезали, И Тору казалось, что он сходит с ума.
"Черт бы побрал этих Норн! Тоже мне суд!", - злился громовержец, пытаясь заглушить вышедшие из-под контроля чувства. Надо что-то делать. Нет, сдаваться ещё рано. Нужно продолжить борьбу. Пока что рано сдаваться.
А Локи снова был один. Холод, темнота, неизвестность. Как будто все его страхи смешали в этой комнате и заперли, как в вакуумной упаковке, не давая ни выветриться, ни исчезнуть, ни просто раствориться, им оставалось лишь стать привычными. Тор в последнее время не приходил, и это было хорошо. Не приходилось впадать в некий транс, пытаясь отгородить себя от той боли, которую он приносил с каждым своим приходом. Можно было просто пытаться существовать. Пока. Пока не умрешь. Почему-то Локи казалось, что ему осталось немного. Совсем немного. Но, минуя полное безразличие, ставшее теперь абсолютно нормальным для Лафейсона, прокрадывались сомнения. Стоит ли винить Тора? Может, его простить? А может… Вот до чего он докатился, уже думает, как "драгоценный" братик. Первое время подобные мысли вызывали злую ухмылку на ослабевших губах, а теперь стало всё равно. Ведь Локи, в отличие от Тора, не знал, откуда в нём появились эти сомнения.
Громовержец снова швырнул бокал в стену. Ничего, уберут. В дверь постучали.
- Входите, - как можно спокойнее произнёс наследник Асгарда. Вошла Сиф. На ней были доспехи. Странно.
- Привет. На войну собралась? С кем? – с ухмылкой, свойственной его брату, спросил Тор.
- Нет, - девушка отвесила ему лёгкий подзатыльник. – Я ходила к Норнам.
- К Норнам? И что? – громовержец аж вскочил, в надежде.
- Они не воротят сделанного, - Тор нахмурился и снова опустился в кресле. – Но посоветовали тебе, как преодолеть эту ненависть.
- Как? – снова заинтересовался Одинсон.
- Не нужно отторгать её, - на эти слова громовержец ещё сильнее нахмурился. Выражение его лица так и говорило: "а что же мне ещё делать". Сиф на это лишь усмехнулась. – Надо понять. "Вспомни всё, представь, пойми и тогда в себя посмотри" – так они сказали, - закончила воительница и опустилась в соседнее кресло.
- Но я уже вспоминал. И понял – Локи действительно есть, за что нас ненавидеть, - недоумевал громовержец.
- Так вспомни больше. Вспомни всё. И пойми. Ну же. Вспомни всё. Абсолютно всё. Малейшие детали. Давай.
И Тор вспомнил…
Тор был зол. На всех. Поскольку, в этой игре виноватых не было, то для Тора стали виноваты все. Абсолютно все, от пробежавшей мимо кошки, до Всеотца. Вот он и выплёскивал свою злость, правда, кошкам пока ещё не доставалось, но Одину… Тот уже не знал, что делать с обезумевшим сыном и хотел было пойти к Норнам и во всё разобраться, но Фригг его останавливала. Говорила – ещё рано. И Всеотец понимал, что его любимая жена и царица видит варианты будущего и подсказывает наилучший исход событий. Так что Одину оставалось лишь ждать. Но Фригг его опять успокаивала, говоря, что Тор справиться, только поверь. И Один верил. Что ещё ему оставалось?
А Тору же часто помогала сдерживаться Сиф, с которой его теперь и помимо дружбы, связывала общая тайна. Сиф умная женщина – она никому ничего не разболтала и только поддерживала наследника Асгарда.
- Может, ты перестанешь держать Локи… там, - говорила она.
- Нет! – мигом взрывался Тор, но, смотря в спокойные глаза воительницы, отвечал:
- Я ещё не могу… пока. Мне всё ещё не совладать с этой ненавистью. Если я окажусь рядом, то, - он отвёл взгляд.
- Не удержишься, - закончила за него Сиф. Она говорила спокойно, стараясь не потревожить, ставший за последнее время излишне бурным, темперамент друга.
- Да, чёрт возьми! – роскошный бокал с так и не допитым вином летит в стену, оставляя бардовые следы на белой поверхности.
- Знаешь, я бы тебе посоветовала эти мидгардские успокоительные. Как их там? Корвалолы, валедолы, валерьянки, - в шутку сказала она, но тут лицо Тора просияло. – Нет, нет, нет, нет. Откуда ты знаешь, как они на тебя подействуют?
Но тот, казалось, её не услышал:
- Сиф! Ты просто гений! – он стиснул девушку в своих медвежьих объятьях.
- Воздуху… - хрипло попросила она.
- Ой, прости, - невинно потупился громовержец.
- Соизмеряй силу! – разозлилась воительница, и, посмотрев на друга, добавила, - хоть иногда, - Это же Тор! Характер, у него, конечно, испортился, но и идиотские привычки так и остались. Кошмар! Нет бы, одно другим заменить! Настало время Сиф превращаться в Локи и повторять его знаменитый жест. Хоть картину пиши: "Это я. А это мой друг-дебил. Ужас".
- Тор, друг мой, давай ты просто успокоишься и…
Но договорить девушка не успела, её прервал Одинсон:
- Вот я и успокоюсь, - вдохновлено произнёс он. – Спасибо, Сиф, - и выбежал приводить её совет в действие.
А девушка же сделала себе мысленную пометку – при Торе больше шутить. Ни при каких условиях!
Успокоительные не особо помогли. Нет, эффект, конечно есть. На людей Тор больше не огрызался, но теперь его "жертвой" стала мебель. Но, с мебелью проблем нет. Починят. Если уж совсем плохо уберут и поставят новую. Громовержец уже не знал, как совладать с этой жгучей ненавистью и яростью. Желание бороться, вспыхнувшее так ярко, когда он узнал, в чём именно дело, посадившее семя тогда, когда Локи стало всё равно, сейчас угасало, словно пламя потухающего костра, казалось, ещё немного и от этого желания останется лишь серый пепел, который вскоре развеется по ветру.
Тору всё чаще хотелось пойти к брату и вышвырнуть на него всё ненависть, которая когда-то принадлежала именно ему. Это всё его вина, как бы по-детски это ни звучало, но именно это нашёптывал громовержцу внутренний голос. Неужели Локи ТАК его ненавидел? Этого же просто быть не может! Тор всегда любил своего брата. В голове проносились картины их совместного детства. Игры, шалости, маленькие, ещё совсем незначительные детские распри. Тор всегда любил оружие и проводил время на тренировках, он был очень активным, открытым и немного бешеным ребёнком, доставляющим родителям немало неприятность. А Локи же наоборот любил магию и книги, он мог сидеть весь день в библиотеке, был очень тихим и спокойным ребёнком, неприятностей от него не было абсолютно никаких. И тут Тор понял, ведь Локи всегда был один. Он никогда не просил о помощи, никогда первым не заводил разговор, никогда не играл с другими детьми, предпочитая запереться в библиотеке и читать книги. Неужели ему всё это время было одиноко? И как он, Тор, мог не догадаться, что чувствует его брат. А потом, уже когда они стали взрослыми, но громовержец в душе остался совсем ребёнком, выросшим на героических сражениях своего отца. Завертелось столько… И Локи действительно было за что ненавидеть и Тора, и Одина, но Тору не за что испытывать это чувство к брату. Да, Локи многих убил, но не их ли отношение к нему было на то причиной. Именно оно.
И сейчас это понимание, сочувствие и ненависть смешались в одно, как в битве, междоусобице. Они бились в агонии, но не исчезали, И Тору казалось, что он сходит с ума.
"Черт бы побрал этих Норн! Тоже мне суд!", - злился громовержец, пытаясь заглушить вышедшие из-под контроля чувства. Надо что-то делать. Нет, сдаваться ещё рано. Нужно продолжить борьбу. Пока что рано сдаваться.
А Локи снова был один. Холод, темнота, неизвестность. Как будто все его страхи смешали в этой комнате и заперли, как в вакуумной упаковке, не давая ни выветриться, ни исчезнуть, ни просто раствориться, им оставалось лишь стать привычными. Тор в последнее время не приходил, и это было хорошо. Не приходилось впадать в некий транс, пытаясь отгородить себя от той боли, которую он приносил с каждым своим приходом. Можно было просто пытаться существовать. Пока. Пока не умрешь. Почему-то Локи казалось, что ему осталось немного. Совсем немного. Но, минуя полное безразличие, ставшее теперь абсолютно нормальным для Лафейсона, прокрадывались сомнения. Стоит ли винить Тора? Может, его простить? А может… Вот до чего он докатился, уже думает, как "драгоценный" братик. Первое время подобные мысли вызывали злую ухмылку на ослабевших губах, а теперь стало всё равно. Ведь Локи, в отличие от Тора, не знал, откуда в нём появились эти сомнения.
Громовержец снова швырнул бокал в стену. Ничего, уберут. В дверь постучали.
- Входите, - как можно спокойнее произнёс наследник Асгарда. Вошла Сиф. На ней были доспехи. Странно.
- Привет. На войну собралась? С кем? – с ухмылкой, свойственной его брату, спросил Тор.
- Нет, - девушка отвесила ему лёгкий подзатыльник. – Я ходила к Норнам.
- К Норнам? И что? – громовержец аж вскочил, в надежде.
- Они не воротят сделанного, - Тор нахмурился и снова опустился в кресле. – Но посоветовали тебе, как преодолеть эту ненависть.
- Как? – снова заинтересовался Одинсон.
- Не нужно отторгать её, - на эти слова громовержец ещё сильнее нахмурился. Выражение его лица так и говорило: "а что же мне ещё делать". Сиф на это лишь усмехнулась. – Надо понять. "Вспомни всё, представь, пойми и тогда в себя посмотри" – так они сказали, - закончила воительница и опустилась в соседнее кресло.
- Но я уже вспоминал. И понял – Локи действительно есть, за что нас ненавидеть, - недоумевал громовержец.
- Так вспомни больше. Вспомни всё. И пойми. Ну же. Вспомни всё. Абсолютно всё. Малейшие детали. Давай.
И Тор вспомнил…
Глава 5. Я убил его сердце.
И Тор вспомнил…
Воспоминание проносились перед глазами, словно опадающие осенние листья, кажется, будто их так много, но на самом деле все они вскоре упадут на землю, оставляя лишь немного гниловатый запах в память о том, что когда-то они были прекрасны… Так же и воспоминания, такие прекрасные, светлые, пусть и с ноткой темноты, даже скорее сумерек, словно и не Тору они принадлежали, словно и не было их никогда, а ведь когда-то они были так прекрасны… А сейчас? Невозможно поверить во всё это, узнать тех двух мальчишек, которые искренне верили, что они родные братья, что вместе они способны на всё, что ничто и никогда их не разлучит. Как же прекрасно было это чувство. Однако, как и всё прекрасное оно оказалось обманчивым. Грустно, не правда ли? Но такова жизнь. Было бы смешно, если б не было так грустно. А ведь всё действительно было так хорошо. Или же это была иллюзия? Кто ж теперь знает.
Один всегда баловал своих любимых сыновей. У них было всё: и все возможные жизненные удобства, и вечерние "сказки", как считали дети, каждые день отец рассказывал о своих подвигах, о битве с Йётунхеймом, Фригг любила расчёсывать им волосы. Всё так и веяло спокойствием и умиротворённостью. Оба наследника выбрали свой путь. Но Локи… Локи всегда чем-то отличался от других. У него всегда была холодная, словно лёд, кожа, но самому Локи не было холодно. Ему почти никогда не было холодно, так он говорил. На самом же деле Локи чувствовал холод всегда, просто он привык к нему. Привык, так же, как сейчас привык к боли. Локи отлично умел привыкать. Нет, не просто отлично – идеально. Откуда Тор знал это? Всё просто: ненависть Локи шептала ему, словно вместе с частью этого неприятного чувства Тору отдали часть его владельца. Теперь он понимал, что именно испытывал Локи на протяжении своей жизни.
Он боялся сам себя. Он чувствовал и знал, что другой. Всё время оглядывался назад, не идёт ли за ним какая-нибудь тень, которая скажет ему, что он недостоин быть асгардцем. И этот вечный холод, обвивший словно змея, но к нему можно привыкнуть. Однако… страх. Локи боялся этого холода, поэтому он всё время искал тепло: спал у самого камина, даже в самые жаркие дни лета, надевал тёплую одежду, позже, уже тогда, когда стал взрослым, всё время носил тёплый камзол. Но холод никуда не уходил, словно он шёл изнутри, наполняя всё тело, клетка за клеткой, и прокрадываясь в душу. Медленно, но верно. Но Локи привык к холоду и к страху перед ним. Спустя некоторое время он даже забыл про этот страх, будто и не было его никогда, он растворился, словно туман, но туман всего лишь опадает водой на землю и ждёт, когда палящее солнце высушит образовавшуюся воду, оставляя только сочную зелёную траву, когда приходит рассвет. Страх так же опал, но в душе у Локи не было солнца, вода так и осталась, готовая вновь превратиться в туман.
Младший Одинсон идеально познал магия, но эта магия, чтобы ни говорили другие, не было страстью Локи. Он просто искал в ней забытье? Что может быть лучше книги, которая всегда молчит, но в которой есть всё. Что может быть лучше ледяной птицы, которая не обдавала холодом, когда ей будет угодно, а делала это лишь по желанию призвавшего её мага? Что может быть лучше огня, который согреет даже вечно холодное тело и душу? Ничего. За это Локи и любил магию – она его спасала.
И вот они выросли, но остались почти такими же детьми. Серьёзный, тихий, рассудительный Локи и Тор, мечтающий о подвигах и триумфе.
Когда Тор решил, что пойдёт в Йётунхейм, он не знал, какие именно чувства испытывает его брат. Это был страх, вновь ставшая туманом вода. Страх проснулся и стал сильнее, превратился в ужас. Но Локи этого не показал. Не хотел показаться слабее брата, ведь отец всегда благоволил Тору, забыв о нём, о Локи, который его так любил. Он хотел доказать, что ничуть не хуже, поэтому вновь поборол свой страх, точнее запер его в самом дальнем углу сознания на миллиарды замков, цепей и щеколд. И они пошли. И поплатились. Тора изгнали, А Локи… Локи просто не мог поверить в реальность всего происходящего. Когда его руку схватил ледяной великан, Локи чуть не впал в ужас, но на его белоснежной и вечно холодной коже не осталось ни следа, ни шрама. Всё встало на свои места. Чувство вечного холода, его способности к магии льда. Всё встало. В сердце Локи зародился лёд, он так и остался там, никуда не исчез.
Когда Одинсон пошёл к артефакту, он хотел опровергнуть свои догадки. Лишь бы это не оказалось правдой. Пожалуйста. Но Всеотец всё подтвердил, и Локи сорвался. Как они могли скрывать от него такое? Значит, он просто гарант мира? И Один впал в свой сон. А Локи отдали трон. В голове тогда крутились всего два вопроса, два слова: зачем и почему. И это окончательно сломало сына Лафея. Он стал ненавидеть всех. Этих лжецов и подхалим, тех, кто использовал его, как гарант мира, тех, кто не дал льду захватить его сердце, из-за чего Локи чувствовал вечный холод. А ещё больше он ненавидел ледяных великанов. И у него появился план. План решить все проблемы. Уничтожить ледяных великанов раз и навсегда, тех, кого он ненавидел больше всего на свете.
План почти сработал. Но всего лишь почти. Тор! Не мог он прийти чуть позже тогда, когда все проблемы Асгарда уже были бы решены. Тогда, когда не было бы Йётунхейма, И Локи бы обуздал свою ненависть. Но нет. Когда Лафейсон уже держался за конец посоха, когда увидел глаза брат, лёд на сердце треснул. Пришёл Один, и Локи сказал всё, что должен был. И лишь одно слова перечеркнула всё. Его судьбу, надежду и, как тогда казалось, жизнь.
Ведь Локи не собирался отпускать рукоять, он смотрел на отца с надеждой, ожидая хоть какой-то похвалы или хотя бы молчания. Но – нет. Что может сделать обычное слово "нет", и… Локи отпустил.
Он падал долго. Очень долго. Вечность. И сердце окончательно превратилось в кусок льда, как будто не было оно когда-то живым. И главное холод, которого Локи когда-то так боялся, исчез. Ледяное сердце не чувствует холода. И вот он нашёл союзников. В нём, в каждой клеточке тела, горела синем ледяным огнём ненависть. Ненависть к людям, которые с ним так обошлись. И он отомстит. Но снова поражение. Сколько бы язвительных фраз он не использовал, сколько бы фальшивых ухмылок не бросал, насколько бы хитроумными не были его планы… всё тщётно. Врагов слишком много, а Локи один. Один с армией, которой на него плевать. И он проиграл. Опять. Снова.
Он проиграл и остался один на один со своей ненавистью, почти испарившимся страхом и ледяным сердцем. И сейчас, после всего, это сердце превратилось в гранит. А камень не тает. Только крошится, и тогда от сердца Локи ничего не останется, только воспоминания, которые навряд ли сохранятся, и каменная крошка, которую тоже не пощадит жестокое время…
Теперь поняв всё, Тор плакал. Слеза за слезой текла из его глаз, он не видел окружающего.
- Тор? Что такое, Тор? – словно издалека донёсся взволнованный голос Сиф.
Громовержец поднял на подругу полные боли глаза и тихо произнёс:
- Что же я наделал, Сиф. Я окончательно убил его сердце. Что же я наделал, - он устало закрыл лицо руками. Воительница молчала, она понимала, что сейчас слова не нужны, они только всё испортят.
- Я должен это исправить, - Тор вновь поднял голову и посмотрел перед собой ярко-голубыми глазами. От бывалых эмоций и слабости не осталось и следа. Бог-громовержец был полон решительности.
Глава 6. Прости меня
Тор молча шёл по коридору, стараясь не шуметь, но его шаги звучали, словно гром средь ясного неба, в гнетущей, раздражающей тишине. Ночь уже довольно давно опустилась на Асгард, казалось, звёзды подмигивали или же угрожающее ухмылялись, но это всего лишь бред на почве обыкновенной вины. Когда Тор осознал, что именно чувствовал его брат, ненависть испарилась, словно пар, оставляя лишь лёгкое раздражение. С ним и бороться не нужно: само пройдёт. Громовержец ощущал, как с каждым шагом оно становилось всё слабее. Одинсон вздрогнул от пронизывающего холода, который всё время чувствовал Локи. Всего лишь чужие воспоминания и чувства, но такие настоящие, будто они витают где-то неподалёку, готовые наброситься на неудачную жертву.
В этой части замка никто не бывает, и именно здесь Тор держит брата. Шаг за шагом. Всё ближе и ближе. И как он будет смотреть в глаза Локи? В пустые глаза Локи. Но нужно… Тор застыл перед дверью с зажатым ключом в руке. А вдруг ненависть нагрянет снова. Или Локи захочет его убить, ему есть за что. Или… Да, чёрт возьми! Целая куча этих "или". Но всё же Тор вставляет ключ в замочную скважину, открывает дверь и шагает внутрь.
Локи сидит, обхватив колени руками, сжавшись в небольшой клубок. Тор сглотнул, ведь брату здесь холодно, очень холодно, ведь даже у Тора по коже бежали лёгкие мурашки.
Ему было безразлично. Локи посмотрел прямо перед собой абсолютно пустым взглядом.
"Словно мертвец", - пронеслось в голове у Тора
Лучше бы брат его ненавидел, как в начале, или же, как он сам глотал жгучую ненависть недавно, буквально пару часов назад. Лишь бы не это безразличие. Безразличие к собственной судьбе.
Ты хотел этого, Тор? Молодец! Ты получил! Ты полностью сломал своего брата и превратил лёд в гранит, который уже никогда не растает. Но ведь можно попытаться всё исправить? Ведь можно?
"А вдруг не получится. Ведь слишком долго", - пронеслась пугающая мысль, но Тор, грустно усмехнувшись, добавил:
"Слишком долго не значит слишком поздно".
Совсем не значит.
Тор начал тихо подходить, а Локи смотрел на него пустыми глазами, словно он находился не в этом мире. Хотя, кто знает, может, так и есть.
Громовержец опустился рядом с братом и достал заранее подготовленную склянку с усыпляющим зельем.
- Выпей, пожалуйста.
Нет ответа. И Тор просто поднёс горлышко к губам Локи. Зелье подействовало – тот сразу уснул. Громовержец закутал его в свой плащ и вышел, уже навсегда запирая дверь на ключ.
Как и договорились, Сиф их ждала. Воительнице требовалось разведать дорогу и идти впереди, чтобы никто не увидел Тора с Локи на руках. Это весьма подозрительно, мягко говоря.
- Пока что тихо, - произнесла она. – Ночь на дворе, все спят.
- Отлично, - ответил Тор. – Иди вперёд.
Видимо. удача была на их стороне, или же все действительно спали, не страдая бессонницей и дурными предчувствиями, но до покоев Одинсона они добрались без приключений.
- Теперь я пойду, - сказала Сиф, выходя из "обители" своего друга.
- Подожди!
- Ну что опять, - вздохнула девушка.
- Что мне ему сказать? – несколько растерянно спросил Тор. Сиф была в лёгком шоке.
- Ты МЕНЯ спрашиваешь? Очень смешно, друг мой. Сам придумай, я не знаю, - на этот раз воительница всё-таки ушла. Надо же было ей заработать такую головную боль.
А Тор стоял прямо в центре огромных покоев, думая с чего начать.
"Сначала освобожу его руки, не думаю, что у Локи будут силы метаться заклинаниями. Потом в купальни с горячей водой, в кровать и пусть спит", - логично? Логично? Тор даже не обратил внимания на то, что становится похож на заботливую сиделку.
Сказано – сделано. Зелье действительно было хорошим, поэтому Локи и не проснулся от всех этих манипуляций. И сейчас Тор покрепче завернул его в одеяло, вспоминая пронизывающий холод, который всегда чувствовал его младший брат. Хотя, возможно теперь и не чувствовал – камень не замёрзнет, он может лишь покрыться коркой льда. Толстой или тонкой, смотря на климат.
Громовержец перебирал шелковистые чёрные пряди. Это было очень приятно, во много раз приятнее тем то, что он делал… тогда. Брат выглядел таким хрупким. Хотелось обнять его и прижать к себе, превратить гранитное сердце в ледяное и разморозить, согреть. Но Тор не мог этого сделать. Боялся. И не зря. Сам бы он на месте Локи убил бы себя, пока есть возможность. Лёгкая неприязнь и раздражение испарились окончательно, оставляя лишь обжигающее, будто раскалённым железом чувство вины.
С улицы подул холодный ветер, разметая тонкую шёлковую тюль, Локи вздрогнул, несмотря на толстое одеяло. Тор же мысленно, от всей души выругался. И где были его мозги? Громовержец закрыл окно и снова направился к брату, продолжая перебирать шелковистые пряди. Как же приятно. Но всё же…
- Локи… Прости меня, пожалуйста, - а что ещё он мог сказать? Да что любой бы другой мог сказать в такой ситуации? Тело под его рукой вздрогнуло, и Локи посмотрел на Одинсона в упор своими пронзительными зелёными глазами, он уже и успел забыть, какими они были, когда их владельцу не безразлична собственная судьба. Хотя, нет, не так. Когда их владельца хоть немного волнует собственная судьба.
Локи смотрел долго, не отрываясь, не моргая, и, наконец, произнёс одно единственное слово:
- Нет.
В этой части замка никто не бывает, и именно здесь Тор держит брата. Шаг за шагом. Всё ближе и ближе. И как он будет смотреть в глаза Локи? В пустые глаза Локи. Но нужно… Тор застыл перед дверью с зажатым ключом в руке. А вдруг ненависть нагрянет снова. Или Локи захочет его убить, ему есть за что. Или… Да, чёрт возьми! Целая куча этих "или". Но всё же Тор вставляет ключ в замочную скважину, открывает дверь и шагает внутрь.
Локи сидит, обхватив колени руками, сжавшись в небольшой клубок. Тор сглотнул, ведь брату здесь холодно, очень холодно, ведь даже у Тора по коже бежали лёгкие мурашки.
Ему было безразлично. Локи посмотрел прямо перед собой абсолютно пустым взглядом.
"Словно мертвец", - пронеслось в голове у Тора
Лучше бы брат его ненавидел, как в начале, или же, как он сам глотал жгучую ненависть недавно, буквально пару часов назад. Лишь бы не это безразличие. Безразличие к собственной судьбе.
Ты хотел этого, Тор? Молодец! Ты получил! Ты полностью сломал своего брата и превратил лёд в гранит, который уже никогда не растает. Но ведь можно попытаться всё исправить? Ведь можно?
"А вдруг не получится. Ведь слишком долго", - пронеслась пугающая мысль, но Тор, грустно усмехнувшись, добавил:
"Слишком долго не значит слишком поздно".
Совсем не значит.
Тор начал тихо подходить, а Локи смотрел на него пустыми глазами, словно он находился не в этом мире. Хотя, кто знает, может, так и есть.
Громовержец опустился рядом с братом и достал заранее подготовленную склянку с усыпляющим зельем.
- Выпей, пожалуйста.
Нет ответа. И Тор просто поднёс горлышко к губам Локи. Зелье подействовало – тот сразу уснул. Громовержец закутал его в свой плащ и вышел, уже навсегда запирая дверь на ключ.
Как и договорились, Сиф их ждала. Воительнице требовалось разведать дорогу и идти впереди, чтобы никто не увидел Тора с Локи на руках. Это весьма подозрительно, мягко говоря.
- Пока что тихо, - произнесла она. – Ночь на дворе, все спят.
- Отлично, - ответил Тор. – Иди вперёд.
Видимо. удача была на их стороне, или же все действительно спали, не страдая бессонницей и дурными предчувствиями, но до покоев Одинсона они добрались без приключений.
- Теперь я пойду, - сказала Сиф, выходя из "обители" своего друга.
- Подожди!
- Ну что опять, - вздохнула девушка.
- Что мне ему сказать? – несколько растерянно спросил Тор. Сиф была в лёгком шоке.
- Ты МЕНЯ спрашиваешь? Очень смешно, друг мой. Сам придумай, я не знаю, - на этот раз воительница всё-таки ушла. Надо же было ей заработать такую головную боль.
А Тор стоял прямо в центре огромных покоев, думая с чего начать.
"Сначала освобожу его руки, не думаю, что у Локи будут силы метаться заклинаниями. Потом в купальни с горячей водой, в кровать и пусть спит", - логично? Логично? Тор даже не обратил внимания на то, что становится похож на заботливую сиделку.
Сказано – сделано. Зелье действительно было хорошим, поэтому Локи и не проснулся от всех этих манипуляций. И сейчас Тор покрепче завернул его в одеяло, вспоминая пронизывающий холод, который всегда чувствовал его младший брат. Хотя, возможно теперь и не чувствовал – камень не замёрзнет, он может лишь покрыться коркой льда. Толстой или тонкой, смотря на климат.
Громовержец перебирал шелковистые чёрные пряди. Это было очень приятно, во много раз приятнее тем то, что он делал… тогда. Брат выглядел таким хрупким. Хотелось обнять его и прижать к себе, превратить гранитное сердце в ледяное и разморозить, согреть. Но Тор не мог этого сделать. Боялся. И не зря. Сам бы он на месте Локи убил бы себя, пока есть возможность. Лёгкая неприязнь и раздражение испарились окончательно, оставляя лишь обжигающее, будто раскалённым железом чувство вины.
С улицы подул холодный ветер, разметая тонкую шёлковую тюль, Локи вздрогнул, несмотря на толстое одеяло. Тор же мысленно, от всей души выругался. И где были его мозги? Громовержец закрыл окно и снова направился к брату, продолжая перебирать шелковистые пряди. Как же приятно. Но всё же…
- Локи… Прости меня, пожалуйста, - а что ещё он мог сказать? Да что любой бы другой мог сказать в такой ситуации? Тело под его рукой вздрогнуло, и Локи посмотрел на Одинсона в упор своими пронзительными зелёными глазами, он уже и успел забыть, какими они были, когда их владельцу не безразлична собственная судьба. Хотя, нет, не так. Когда их владельца хоть немного волнует собственная судьба.
Локи смотрел долго, не отрываясь, не моргая, и, наконец, произнёс одно единственное слово:
- Нет.
***
Ему было холодно. Снова холодно. Такой привычный ещё с детства холод, но который Локи почти позабыл, но теперь он вернулся. Пришёл Тор. Снова. Однако что-то давно его не было, и взгляд был каким-то… другим. Всё равно.
- Выпей, пожалуйста.
Он не будет отвечать. Зачем? В этом нет какого-либо смысла, и пить не будет. Однако Тор просто влил ему в рот странную жидкость. Глаза закрылись.
"Может, он всё-таки решил меня, наконец, убить. Спасибо, хоть на этом", - последнее, что пронеслось в голове у Лафейсона, прежде чем он провалился в сон.
Пробуждение было… приятным? Странно. Руки не скованы, раны не болят, тепло, мягко, кто-то с нежностью перебирает пряди волос.
"Вот я и умер. Не ожидал, что на том свете будет так… странно", - сначала Локи подумал про слово "приятно", а не странно, но всё это было скорее странно, так как слабость во всём теле всё ещё присутствовала, магия почти не чувствовалась, да и раны ощущались, пусть и не болели, а скорее заживали. Откуда-то подул ледяной ветер, и Локи вздрогнул. Холодно. Его волосы перестали перебирать, вызвав неслышный разочарованный вздох, но быстро вернулись, продолжив прерванное занятие. Приятно.
- Локи… Прости меня, пожалуйста.
Послышались слова, и руки, которые казались такими нежными, перестали казаться таковыми. Лафейсон в упор посмотрел на… брата? Да какого брата? Просто Тора Одинсона. Простить? ЕГО? За всё? Перед глазами проносилось всё, что ему пришлось пережить в… темнице? Камере? Локи даже не знал, где его держали. Каждое воспоминание было невероятно отчётливым. Каждая игрушка, каждый удар, малейшая боль. Снова заболели заживающие раны, в глазах появилась злость, но безразличие никуда не исчезло. Ведь это наверняка шутка. А сюда Тор его приволок, чтобы опробовать какую-нибудь особо извращённую игрушку и цепи снял лишь для этого. Но даже если и нет. Даже если (вот чудо!) Тор закончит свои измывательства, Локи его никогда не простит, поэтому, собрав всю волю в кулак и затолкав ненужные предчувствия опасности и сомнения подальше, чтобы не мешали, он произнёс:
- Нет.
- Выпей, пожалуйста.
Он не будет отвечать. Зачем? В этом нет какого-либо смысла, и пить не будет. Однако Тор просто влил ему в рот странную жидкость. Глаза закрылись.
"Может, он всё-таки решил меня, наконец, убить. Спасибо, хоть на этом", - последнее, что пронеслось в голове у Лафейсона, прежде чем он провалился в сон.
Пробуждение было… приятным? Странно. Руки не скованы, раны не болят, тепло, мягко, кто-то с нежностью перебирает пряди волос.
"Вот я и умер. Не ожидал, что на том свете будет так… странно", - сначала Локи подумал про слово "приятно", а не странно, но всё это было скорее странно, так как слабость во всём теле всё ещё присутствовала, магия почти не чувствовалась, да и раны ощущались, пусть и не болели, а скорее заживали. Откуда-то подул ледяной ветер, и Локи вздрогнул. Холодно. Его волосы перестали перебирать, вызвав неслышный разочарованный вздох, но быстро вернулись, продолжив прерванное занятие. Приятно.
- Локи… Прости меня, пожалуйста.
Послышались слова, и руки, которые казались такими нежными, перестали казаться таковыми. Лафейсон в упор посмотрел на… брата? Да какого брата? Просто Тора Одинсона. Простить? ЕГО? За всё? Перед глазами проносилось всё, что ему пришлось пережить в… темнице? Камере? Локи даже не знал, где его держали. Каждое воспоминание было невероятно отчётливым. Каждая игрушка, каждый удар, малейшая боль. Снова заболели заживающие раны, в глазах появилась злость, но безразличие никуда не исчезло. Ведь это наверняка шутка. А сюда Тор его приволок, чтобы опробовать какую-нибудь особо извращённую игрушку и цепи снял лишь для этого. Но даже если и нет. Даже если (вот чудо!) Тор закончит свои измывательства, Локи его никогда не простит, поэтому, собрав всю волю в кулак и затолкав ненужные предчувствия опасности и сомнения подальше, чтобы не мешали, он произнёс:
- Нет.
Глава 7. Мне не нужен никто
Сердце словно остановилось. Секунда… Две… Три… Лишь огонёк свечи трепещет, словно не ветру. Погас. Секунда… Две… Три… Удар… Секунда. Ещё один удар. Сердце, наконец, вновь забилось. А что Тор, собственно говоря, ожидал? Именно этого и ожидал. Даже хуже. Но… твёрдо сказанное одно единственное слово может лишить надежды или убить.
- Локи…
- Что такое, благородный Тор, - перебил его брат, – шутить изволит? Очень смешно. Допустим то, что я посмеялся. Ха-ха-ха. Только мне не смешно. Вопрос вот в чём – зачем ты меня притащил в свои казематы? Что бы испробовать на мне особо занимательную игрушку. Ну, давай, я весь вниманье.
После слова "игрушка" Тор невольно вздрогнул, вспоминая… всё.
- Что за лицо, благородный братик. Будь проще, и я не буду сопротивляться, - лёгкий чуть издевательский смех и ироничная ухмылка.
Сейчас эти слова брата больно резали сердце Тора, как идеально острый скальпель. Но ещё больнее было осознание того, что именно он сделал всё это с ним.
- Локи я… - Тор хотел протянуть руку, но брат резко отпрянул и сразу же переменился в лице.
- Не трогай меня!
Тор отшатнулся. Это тоже было более чем ожидаемо, но всё равно больно. Очень больно.
- Убирайся. Мне плевать куда. Просто убирайся.
Тор сделал шаг назад и ещё раз посмотрел на Локи:
- Прости…
И снова это холодное и твёрдое, словно камень:
- Нет.
И уже куда более тихо:
- Лучше бы ты убил меня.
Тор вздрогнул, вышел и закрыл дверь. И что же теперь делать? Как ему быть? Брат его никогда не простит, это очевидно.
"Локи. Но ведь я же люблю тебя", - Тор ничуть не удивился своим мыслям и чувствам. Он и раньше его любил, просто не знал, не понимал. Локи… такой особенный. Не похожий на других, холодный, всегда хотелось его согреть, обнять. Тор думал, что любит его как брата. Но нет. Сильнее. Больше. Более страстно. Он хочет полностью обладать его сердцем. Сколько времени потребовалось, чтобы это понять. Сколько пришлось страдать Локи? И что теперь делать ему, Тору?
Всю оставшуюся ночь, не так уж и долго, Тор бродил по дворцу, где-то откопал несколько бутылок вина. Ушёл и не подумал, что его выслали из собственных покоев. Бродил, пил и думал. О чём думал? О том, как попытаться вымолить себе прощение? Что же делать? Тут вспомнились слова Сиф, про то, что он ходит над братом, лелеет его. Может, и правда полелеять его?
- Подъём! – заорал Тор, врываясь в свои покои. Локи посмотрел на него как на психа. Он, похоже, и не спал. Не обратив на это внимание, громовержец поставил рядом с братом поднос со всякой вкусной едой. – Завтрак подан, угощайся, - за улыбкой идиота Тор пытался скрыть волнение.
- И? – спокойно и холодно спросил Локи. Прям ледяной принц. Хотя, он и был ледяным принцем.
- Ты что не будешь?
- Нет.
- Ну, скажи что-нибудь новое!
- Нет.
- Локи, не будь ты таким. – Тор попытался придвинуться.
- Отойди от меня. Ты пьян! – Лафейсон резко вскочил.
- Ну, Локи, - проныл Тор, продолжая приближаться. В конечном итоге его брат схватил поднос и опустил его на голову бога грома и молний. Звук падающего тела, облегчённый вздох.
Занавес.
Неделю спустя, когда раны Локи уже полностью зажили, благодаря вернувшейся магии, он сидел с ногами в одном из любимых кресел Тора и читал книгу. Громовержец сидел чуть вдали и наблюдал за братом. Лафейсон уже привык к этому взгляду.
"Хотя бы не трогает", - так он думал. Локи никогда не сможет простить своего брата за всё, что ему пришлось пережить. Но, Лафейсона одолевали очень разные и противоречивые чувства. С одной стороны он страстно желал убить Тора за всё. Но с другой, он хотел остаться с ним, прижаться к нему, почувствовать тепло, которого ему так не хватало всю жизнь. Ведь ему так хочется быть любимым.
"Нет. Я хочу быть один", - зло шикнул сам на себя Лафейсон.
- Локи… - начал Тор.
- Заткнись. Слышать тебя не желаю.
- Локи, ну прости меня.
- Братик, мне наполнить, ЧТО и СКОЛЬКО ты мне вставлял, извините, пожалуйста, в задницу, - младшего брата пробрало на веселье.
Тор отвёл взгляд, а Локи засмеялся:
- А ведь мне так хочется тебя убить, любимой братик, - Тор в ответ лишь нахмурился. У Локи есть на это причины.
- Почему же не убил? – заинтересованно спросил громовержец.
- Сомневаюсь, - коротко ответил бог обмана.
Вот и сомнения взыграли. Тор едва заметно улыбнулся. Вот значит как. Он подошёл к креслу, где сидел брат.
- Отойди от меня и не подходи ближе, чем на выстрел из реактора Тони Старки, - не отрываясь от книги, шикнул Лафейсон.
- Почему?
- Ты мне отвратителен.
- Неужели? – недолго думая громовержец провел рукой по груди брата, ему уже давно хотелось это сделать, Локи едва заметно вздрогнул и попытался ударить Одинсона книгой. Не получилось. Книгу отобрали. – Твоё тело с тобой несогласно, - Тор нежно провёл рукой по щеке брата и заправил за ухо выбившуюся прядь волос. Локи захотелось прикрыть глаза от удовольствия – это было так приятно и… нежно. – Почему бы тебе не послушать его, - шепнул Тор в самое ухо брату.
- Предпочитаю слушать мозги, а не тело, так как у меня, в отличие от тебя, они есть, - огрызнулся Локи, пытаясь оттолкнуть брата. Бессмысленно.
- И что же они тебе говорят, - Тор аккуратно провёл пальцем по его спине, вызывая уже не сдерживаемую дрожь наслаждения, - тебе же нравится.
- Нет. Ты просто отвратителен, - как можно более уверенным голосом, но получилось не очень. – А разум мне говорит, что надо бы треснуть тебя чем-нибудь тяжёлым, но рядом, как назло, ничего нет.
- Мне повезло, - довольно усмехнулся Тор
- А мне нет! Оставь меня в покое! Я тебя ненавижу! Слышишь – ненавижу!
Но Тор его, похоже, всё-таки не слышал. Тогда Локи собрав разлетающиеся мысли в кучку, отбросил брата магией и облегчённо, но при этом и немного разочарованно вздохнул.
- Нет, ну так нечестно! – возмутился Тор, поднимаясь.
"Очень мило", - пронесся в сознание Лафейсона знакомый и ненавистный голос.
- Ты! – воскликнул Локи.
- Властелин Четаури собственной персоной. Я же говорил, что везде тебя найду. Жди меня, осталось недолго.
Голос исчез, а Локи вздрогнул, хотя, после того, что ему уже пришлось пережить, становится не так уж страшно. Он перевёл взгляд на Тора:
- Ты всё слышал, - не вопрос, утверждение.
- Да. Не волнуйся, я смогу защитить тебя, - как всегда воинственный Тор.
- Не требуется. Мне не нужен никто. Тем более ты, - зевнув, Локи забрался на кровать, сразу укрывшись одеялом, ему всегда было холодно.
Недолго думая, точнее не думая вообще, Тор забрался к нему и обнял брата со спины.
- У тебя диван есть, - зло прорычал Лафейсон.
- Ну и что?
- Ну и то! Иди спать туда и отвали от меня!
- Мне здесь больше нравится, - громовержец зарылся носом в мягкие черные пряди.
Локи вздохнул и всё-таки сдался. Спорить с Тором иногда абсолютно бесполезно. К тому же… так было теплее…
"Нет, нет, нет! Даже думать об этом не смей, Локи", - одёрнул себя бог обмана.
Тор уснул. Лафейсон попытался отодвинуться, но безрезультатно. Тор никогда не соизмеряет силу. Младший брат долго не мог заснуть, но когда сон всё-таки одолел разум, он сильнее прижался к такому тёплому Тору. Локи всегда искал тепло. Сначала сознательно, потом интуитивно. И даже теперь, когда уже перестал в него верить, он искал. И нашёл. Но не хотел его принимать. Не мог.
- Локи…
- Что такое, благородный Тор, - перебил его брат, – шутить изволит? Очень смешно. Допустим то, что я посмеялся. Ха-ха-ха. Только мне не смешно. Вопрос вот в чём – зачем ты меня притащил в свои казематы? Что бы испробовать на мне особо занимательную игрушку. Ну, давай, я весь вниманье.
После слова "игрушка" Тор невольно вздрогнул, вспоминая… всё.
- Что за лицо, благородный братик. Будь проще, и я не буду сопротивляться, - лёгкий чуть издевательский смех и ироничная ухмылка.
Сейчас эти слова брата больно резали сердце Тора, как идеально острый скальпель. Но ещё больнее было осознание того, что именно он сделал всё это с ним.
- Локи я… - Тор хотел протянуть руку, но брат резко отпрянул и сразу же переменился в лице.
- Не трогай меня!
Тор отшатнулся. Это тоже было более чем ожидаемо, но всё равно больно. Очень больно.
- Убирайся. Мне плевать куда. Просто убирайся.
Тор сделал шаг назад и ещё раз посмотрел на Локи:
- Прости…
И снова это холодное и твёрдое, словно камень:
- Нет.
И уже куда более тихо:
- Лучше бы ты убил меня.
Тор вздрогнул, вышел и закрыл дверь. И что же теперь делать? Как ему быть? Брат его никогда не простит, это очевидно.
"Локи. Но ведь я же люблю тебя", - Тор ничуть не удивился своим мыслям и чувствам. Он и раньше его любил, просто не знал, не понимал. Локи… такой особенный. Не похожий на других, холодный, всегда хотелось его согреть, обнять. Тор думал, что любит его как брата. Но нет. Сильнее. Больше. Более страстно. Он хочет полностью обладать его сердцем. Сколько времени потребовалось, чтобы это понять. Сколько пришлось страдать Локи? И что теперь делать ему, Тору?
Всю оставшуюся ночь, не так уж и долго, Тор бродил по дворцу, где-то откопал несколько бутылок вина. Ушёл и не подумал, что его выслали из собственных покоев. Бродил, пил и думал. О чём думал? О том, как попытаться вымолить себе прощение? Что же делать? Тут вспомнились слова Сиф, про то, что он ходит над братом, лелеет его. Может, и правда полелеять его?
- Подъём! – заорал Тор, врываясь в свои покои. Локи посмотрел на него как на психа. Он, похоже, и не спал. Не обратив на это внимание, громовержец поставил рядом с братом поднос со всякой вкусной едой. – Завтрак подан, угощайся, - за улыбкой идиота Тор пытался скрыть волнение.
- И? – спокойно и холодно спросил Локи. Прям ледяной принц. Хотя, он и был ледяным принцем.
- Ты что не будешь?
- Нет.
- Ну, скажи что-нибудь новое!
- Нет.
- Локи, не будь ты таким. – Тор попытался придвинуться.
- Отойди от меня. Ты пьян! – Лафейсон резко вскочил.
- Ну, Локи, - проныл Тор, продолжая приближаться. В конечном итоге его брат схватил поднос и опустил его на голову бога грома и молний. Звук падающего тела, облегчённый вздох.
Занавес.
Неделю спустя, когда раны Локи уже полностью зажили, благодаря вернувшейся магии, он сидел с ногами в одном из любимых кресел Тора и читал книгу. Громовержец сидел чуть вдали и наблюдал за братом. Лафейсон уже привык к этому взгляду.
"Хотя бы не трогает", - так он думал. Локи никогда не сможет простить своего брата за всё, что ему пришлось пережить. Но, Лафейсона одолевали очень разные и противоречивые чувства. С одной стороны он страстно желал убить Тора за всё. Но с другой, он хотел остаться с ним, прижаться к нему, почувствовать тепло, которого ему так не хватало всю жизнь. Ведь ему так хочется быть любимым.
"Нет. Я хочу быть один", - зло шикнул сам на себя Лафейсон.
- Локи… - начал Тор.
- Заткнись. Слышать тебя не желаю.
- Локи, ну прости меня.
- Братик, мне наполнить, ЧТО и СКОЛЬКО ты мне вставлял, извините, пожалуйста, в задницу, - младшего брата пробрало на веселье.
Тор отвёл взгляд, а Локи засмеялся:
- А ведь мне так хочется тебя убить, любимой братик, - Тор в ответ лишь нахмурился. У Локи есть на это причины.
- Почему же не убил? – заинтересованно спросил громовержец.
- Сомневаюсь, - коротко ответил бог обмана.
Вот и сомнения взыграли. Тор едва заметно улыбнулся. Вот значит как. Он подошёл к креслу, где сидел брат.
- Отойди от меня и не подходи ближе, чем на выстрел из реактора Тони Старки, - не отрываясь от книги, шикнул Лафейсон.
- Почему?
- Ты мне отвратителен.
- Неужели? – недолго думая громовержец провел рукой по груди брата, ему уже давно хотелось это сделать, Локи едва заметно вздрогнул и попытался ударить Одинсона книгой. Не получилось. Книгу отобрали. – Твоё тело с тобой несогласно, - Тор нежно провёл рукой по щеке брата и заправил за ухо выбившуюся прядь волос. Локи захотелось прикрыть глаза от удовольствия – это было так приятно и… нежно. – Почему бы тебе не послушать его, - шепнул Тор в самое ухо брату.
- Предпочитаю слушать мозги, а не тело, так как у меня, в отличие от тебя, они есть, - огрызнулся Локи, пытаясь оттолкнуть брата. Бессмысленно.
- И что же они тебе говорят, - Тор аккуратно провёл пальцем по его спине, вызывая уже не сдерживаемую дрожь наслаждения, - тебе же нравится.
- Нет. Ты просто отвратителен, - как можно более уверенным голосом, но получилось не очень. – А разум мне говорит, что надо бы треснуть тебя чем-нибудь тяжёлым, но рядом, как назло, ничего нет.
- Мне повезло, - довольно усмехнулся Тор
- А мне нет! Оставь меня в покое! Я тебя ненавижу! Слышишь – ненавижу!
Но Тор его, похоже, всё-таки не слышал. Тогда Локи собрав разлетающиеся мысли в кучку, отбросил брата магией и облегчённо, но при этом и немного разочарованно вздохнул.
- Нет, ну так нечестно! – возмутился Тор, поднимаясь.
"Очень мило", - пронесся в сознание Лафейсона знакомый и ненавистный голос.
- Ты! – воскликнул Локи.
- Властелин Четаури собственной персоной. Я же говорил, что везде тебя найду. Жди меня, осталось недолго.
Голос исчез, а Локи вздрогнул, хотя, после того, что ему уже пришлось пережить, становится не так уж страшно. Он перевёл взгляд на Тора:
- Ты всё слышал, - не вопрос, утверждение.
- Да. Не волнуйся, я смогу защитить тебя, - как всегда воинственный Тор.
- Не требуется. Мне не нужен никто. Тем более ты, - зевнув, Локи забрался на кровать, сразу укрывшись одеялом, ему всегда было холодно.
Недолго думая, точнее не думая вообще, Тор забрался к нему и обнял брата со спины.
- У тебя диван есть, - зло прорычал Лафейсон.
- Ну и что?
- Ну и то! Иди спать туда и отвали от меня!
- Мне здесь больше нравится, - громовержец зарылся носом в мягкие черные пряди.
Локи вздохнул и всё-таки сдался. Спорить с Тором иногда абсолютно бесполезно. К тому же… так было теплее…
"Нет, нет, нет! Даже думать об этом не смей, Локи", - одёрнул себя бог обмана.
Тор уснул. Лафейсон попытался отодвинуться, но безрезультатно. Тор никогда не соизмеряет силу. Младший брат долго не мог заснуть, но когда сон всё-таки одолел разум, он сильнее прижался к такому тёплому Тору. Локи всегда искал тепло. Сначала сознательно, потом интуитивно. И даже теперь, когда уже перестал в него верить, он искал. И нашёл. Но не хотел его принимать. Не мог.
-
-
30.05.2012 в 21:33ОЧЕНЬ жестоко
Надеюсь, не бессмысленно х)
Секс с использованием посторонних предметов?
...
-
-
30.05.2012 в 21:34-
-
30.05.2012 в 21:37Тор/Локи!!
Автор заявки: The_monster_of_horror
Создана: 27 мая 2012, 12:42
Желаемые характеристики будущего фанфика:
Фэндом: Тор (Thor), Мстители / The Avengers (2012) (кроссовер)
Персонажи: Тор/Локи, +по усмотрению
Жанры: Слэш (яой), Ангст, Фэнтези
Предупреждения: OOC, Изнасилование, Инцест, Секс с использованием посторонних предметов
Рейтинг: R, NC-17 или NC-21
Описание идеи:
Тор возвращает Локи в Асгард. Его ждет Асгардский суд, но Тор не допустит, чтобы его брата судили чужие люди. Он сам осуществит наказание, не уступающее преступлению. DarkТор!!! Тор запирает Локи в башне( если честно не важно куда онего денет) и каждый день навещает провинившегося братишку с самыми изощренными игрушками из Мидгарда. Локи сломлен и унижен, Тор жаждет крови, но глубоко внутри ему больно от своих безжалостных деяний. Когда его брат окончательно сломается, Тор поймет свою ошибку и поможет возлюбленному восстановится. Все заканчивается хорошо описанным сексом и Хэппи эндом желательно!! Могут упоминаться Мстители, но никакой скандинавской мифологии(!!!)
-
-
30.05.2012 в 21:37Будет ОЧЕНЬ жестоко
Как прекрасно сочетаются эти две фразы... Что ж, буду ждать явления дарк!Тора читателям
-
-
30.05.2012 в 21:38Попала...
Только не мне посвящай, а вдохновившему тебя заказчику)
И запись закрой, АНОНИМ (или это не тот фест?)
-
-
30.05.2012 в 21:57Да, именно, они ИДЕАЛЬНО сочетаются. ДарТор идёт!
-
-
30.05.2012 в 22:19Начало нравится.
Последняя фраза вызывает ощущение, будто действительно сейчас Тор войдёт и всё, прощай, галактика,
жнецы, вы славно старались, но братья оказались проворнее васх)-
-
31.05.2012 в 12:54-
-
31.05.2012 в 15:52-
-
31.05.2012 в 16:13-
-
31.05.2012 в 17:19-
-
31.05.2012 в 17:27-
-
31.05.2012 в 17:27-
-
31.05.2012 в 17:28-
-
31.05.2012 в 17:38-
-
31.05.2012 в 17:54Нэ, я прервусь пока, потом допишу проверку и впечатления до кучи.
-
-
31.05.2012 в 17:57-
-
31.05.2012 в 17:58-
-
31.05.2012 в 18:04Сомневаюсь, что Локи бы так быстро сломался. Он бог, пускай даже немного "шарики за ролики заехали" по жизни. В его стиле - затаиться на время, взрастить в себе холодную ненависть, а потом отомстить неприятелю так, чтобы тот в ад побежал спасаться.
Но это, видимо, мой собственный хрупкий канон...
-
-
31.05.2012 в 18:11Почему бы и нет?
Но это, видимо, мой собственный хрупкий канон...
Предупреждение: OOC,
Так лучше?
-
-
31.05.2012 в 18:13-
-
31.05.2012 в 18:13Так лучше?
Хах)
Почему бы и нет?
Я тебя тоже очень люблю...
-
-
31.05.2012 в 18:15А как я то тебя люблю
Хах)
???
Разве что:
одним взмахом посоха разрезает плащ и рубашку Локи,
Предложи вариант
Тор втолкнул полностью обнажённого Локи в пол.
задержалось у ремня… и пошло дальше.
-
-
31.05.2012 в 18:18Ты вообще читаешь?!!!
-
-
31.05.2012 в 18:18-
-
31.05.2012 в 18:22Что? *Нипонел*
Предложи вариант
Не знаю. Например - Подошёл к замершему Лафейсону и рванул за отвороты плаща. Ткань жалобно затрещала, разрываясь, Локи попытался отпихнуть от себя потерявшего рассудок брата, но всё тщетно.
И так далее. Извини, не могу такое описывать
-
-
31.05.2012 в 18:22-
-
31.05.2012 в 18:24-
-
31.05.2012 в 18:24Эта вопрос: Когда он успел раздеть Локи?
-
-
31.05.2012 в 18:25Можешь!